МИРУ ОТДАННЫЙ ТАЛАНТ (поэма)                                 25.02.2008 г.

ПРОРОЧЕСТВО. Начало

«Мир содрогнется от любви –
Осветят яркие огни
Глубины темной седины…
И паутина старины
Сорвется, с высоты упав,
На яркий шелк цветочных трав…
Сухие вишни зацветут,
Роняя кисти в старый пруд,
И старый замок оживет,
Отбросив тленья долгий гнет…

Мир содрогнется от любви –
Вернутся вновь рассвета дни,
Открыв тайник людских сердец,
И вечной истины венец,
Вновь засияет над толпой, -
Невидимой воздет рукой…
Слова, вплетенные как нить,
В мелодию, что не забыть,
Над старым миром, как лазурь,
Взовьются свежим ветром бурь…

Мир содрогнется от любви –
Когда две капли той крови,
Что в этих стенах через край
Лилась, огнем пылая, встарь,
Найдут, пройдя через века,
Друг друга в мире, где тонка,
Почти мертва, душа людей…
Они зажгут огонь средь дней!
И миру отдадут талант
Любви… - поэт и музыкант…»

В библиотеке старой сыро,
Свеча дрожит от сквозняка,
Не замок – старая могила,
Его затопит дней река…

Смотритель старый раз в неделю
Обходит своды мрачных стен,
Следя за тем, каких пределов
Достигли сырость, плесень, тлен. –

Библиотека замка сразу
Его манила, как магнит –
Сплетались образы и фразы
В нить жизни тех, кто был забыт…

Уснувший замок знал рассветы,
Играл на башнях солнца блик,
Звучали вечные обеты,
Любви и ненависти крик…

Сейчас смотритель был задумчив –
Пророчество, что он нашел,
Проникло в душу, словно лучик,
Что осветил угрюмый холл…

Он в жизни так любил порядок,
Покой и тишину ночей –
Садовник среди ровных грядок…
Души коснулся зов страстей!

Он пожелтевшие страницы
Читал четвертый раз подряд,
И видел темные глазницы
Стен, окружавших мертвый сад.

Корявые, сухие вишни
Роняют ветви в старый пруд,
Склоняясь с каждым годом ниже –
Они веками не цветут…

Смотритель встал и огляделся –
Ведь здесь, под пылью злых годов,
Столетьями забыта, где-то
Хранится летопись родов.

В старинном замке повенчались
Два древних рода, но потом
Свод погребальными свечами
Лишь через год был озарен…

Смотритель подошел в волненье
К ларцу, что вдалеке стоял –
От любопытства, нетерпенья
Дрожали руки… Ключ достал – -

Под пыльной крышкой груда свитков
Желтела в пламени свечи,
Скрепленных нитью перевитой –
Смотритель уронил ключи…

Он позабыл, что поздний вечер,
Что в темном замке он один –
Придя на памятную встречу,
Века мелькали перед ним…

2. ЛЕТОПИСЬ

Раскинувшись в зеленой роще,
Лучами солнца озарен,
Стоял их дом, богатый, прочный
В тени могучих старых крон. –

Обширный двор, конюшни, слуги,
Прекрасный сад, леса, поля…
Все было всласть – балы, подруги,
Друзья, охота, егеря…

Древнейший род паном Марицких
Был славен, знатен и силен –
И золотым песком зернистым
Текла их жизнь из яви в сон.

Не зная забытья и тлена,
Их род на славу расцветал…
Их дочь прекрасная – Вербена
Ждала сегодня первый бал!

Прелестна панночка… Как небо
Глаза сияют и манят –
То станут зелены от гнева,
То серой грустью опьянят…

Чуть вздернут своенравный носик,
Капризны губки, но мягки.
И словно луч рассвета просит –
Румянец бархатной щеки.

Волос каштановых струится,
Переливаясь, водопад…
Но словно вольной гордой птицы
Летит вдаль-ввысь серьезный взгляд…

Вербена обрела от Бога
Бесценный дар – как бег реки
Вливали в душу пламя слога, -
Волнуя кровь, ее стихи!

Особый дар – то злой, то нежный,
То заводь, то бурлящий яд –
То смерть, то светлая надежда…
Весенний дождь, колючий град…

Она так точно замечала
Все слабости натур людских,
Изгибы тьмы и зла начало –
Все обличал надрывный стих!

Родителей ее тревожил
Натуры беспокойной склад –
Ну разве панночке возможно
Искать, кто прав, кто виноват?

Они вздохнули с облегченьем,
Когда настал Вербены бал –
Быть может, тяга к развлеченьям
Вернет их дочь к простым делам…

В роскошной зале все готово.
И гости съехались давно –
Мелодии польются скоро,
Духи, интриги и вино…

…Вербена к вечеру устала
От комплиментов, глупых фраз –
Она ушла в другую залу,
Поймав взгляд черных смелых глаз –

В кругу ровесников притихших
Сидел, играя, музыкант…
Вербена подивилась – слишком
Был дерзким юноши талант!

Летела музыка, струилась,
Потом взмывала, словно смерч,
Взрывала пульс и кровью билась,
Чтоб вновь в теченье плавно лечь…

То оглушительно звенела,
То, плача и зовя с собой,
За ветром вдаль она летела,
На встречу с будущей судьбой…

Вербена, замерев, стояла,
Не в силах взгляда отвести
От струн его… Поблекла зала…
И гул толпы за гранью стих…

Вдруг музыкант запел – и строки
Вплелись в мелодию, как нить,
А голос низкий и глубокий
Молил надежду сохранить…

Он замолчал… Вербена робко
Коснулась юноши руки:
«Откуда песня? Эти строки… -
Ты пел сейчас мои стихи!»

Он посмотрел с недоуменьем:
«Как ты прелестна, моя грусть –
Откуда мысли о забвенье?
Хотя, судить я не берусь…

Слова я слышал на причале –
Их как молитву повторял
Попутчик мой, когда в печали,
Прощаясь, с девушкой стоял.»

Вербена, покраснев, сказала:
«Да, верно – знал их он один,
Кузен… Я для него писала…
А как зовут тебя?» - «Юстин…»

С той встречи стали неразлучны
Юстин с Вербеной, уходя
От всех людей… И даже тучи
Им пели музыку дождя…

Они искали и ловили
Среди привычной суеты
Оттенки, звуки земной были,
Все ноты, ритмы красоты!

И мир вокруг них содрогнулся –
Живых огней поток прошел
По глянцу были… С треском, хрустом,
Ломая призрачный узор…

Но слишком сильным, ярким, смелым
Их пламя было для людей
В том мире сонном, черно-белом,
Где воля тонет в тине дней… -

Любили ли они друг друга?
Любили… Но совсем иной
Была любовь их – нитью туго
Их души сплетены судьбой –

Одной звезды родные искры,
Две капли одного ручья…
Одни желанья, чувства, мысли!
И мир – один! А жизнь – ничья…

Они не думали о браке,
Средь звуков музыки живя,
Сердца горели, словно факел,
По грани бытия пройдя…

Заволновался глянец старый,
И первой жертвой стал Юстин –
Изгнаньем кончилась расправа,
Ведь он – чужак и здесь один!

Паны всесильные узнали,
Что он лишь странник, пилигрим –
А где-то в смутной, серой дали
Богатый брат, он – старший сын…

Вербену отвезли в столицу,
Там, в светском омуте пустом,
Она в тоске осталась биться,
Лишь утешаясь светлым сном…

Больней всего ей было слышать
Их песни… Здесь… Но пел – не он!
Казалось, мир тоскою дышит,
Из сердца вырывался стон… -

Толпа и роскошь стали адом –
Пустыня разлилась… Песок
Струился золотой преградой…
Из плена спас ее Георг!

Ей показалось, что когда-то
Он близок был, но и далек…
Что словно друга или брата
Узнала теплый огонек.

С ним позабыла она горе,
И одинокая душа
Вернулась из пустыни вскоре,
Тоска в даль прошлого ушла.

Она любили, да, любила!
Впервые в жизни, навсегда!
В ее любви была та сила, -
Что с гор седых несет вода!

…В прекрасном замке, что вознесся
Так гордо над ковром полей
В саду вишневый цвет разросся
Над прудом, в тишине аллей…

Зорвянских род Вербену принял,
Как драгоценный бриллиант –
Георг гордился перед миром,
Воспев жены своей талант!

Бесценный дар Вербены мужу –
Двойняшки, сын и дочь, навек
Скрепили их союз… Что нужно,
Чтоб счастье понял человек?

…В тот день детей крестить собрались,
Приготовленья шли с утра.
Георгу (он чуть задержался) –
Почудилась в саду игра…

Мелодия летела вихрем,
Кружилась, падала, вилась,
И вновь струилась ветром тихим –
Какая в ней любовь и страсть!

Он выбежал во двор, не зная,
Как побыстрей добраться в сад,
Все на пути своем сметая –
Играть так мог лишь младший брат!
Когда отец лишил Юстина
Наследства за его талант,
Не внял мольбам другого сына –
«Что?! Князь Зорвянский – музыкант?!»

Георга старый князь не слушал –
Он сына из дому прогнал…
А старший, словно свою душу,
Любил Юстина – ждал, искал…

Георг в теченье лет прошедших
Не смог найти его следов –
Но, вот – Юстин! Сидит, как прежде,
Среди вишневых лепестков!

Георг хотел его окликнуть,
Но замер… Рядом увидал
Вербену… Солнечные блики
В глазах ее справляли бал!

Юстин смеялся, и Вербена
Смеялась звонко вместе с ним –
Так счастливо… Легко… Измена?!
Глаза застлал багровый дым…

…Когда же пелена упала,
Георг поймал последний взгляд
Юстина… Рукоять кинжала…
Слова его: «За что же, брат?...»

А рядом… Боже! Здесь же, слева…
Взгляд птицей взвился в облака –
Лежит любовь его – Вербена!
Упала мертвая рука…

Георг застыл, глазам не веря –
Крик рвался из груди больной
И вдруг взорвался воем зверя!
Над мертвым братом и женой…

…На пышные крестины двойни
Пришел седой отец один…
И имена в молчанье полном
Назвал – Вербена и Юстин…

А убиенных в тот же вечер
Перенесли под древний свод –
Слезами восковыми свечи
Оплакивали их уход…

Со всей округи менестрели
Пришли воспеть и в смерти тех,
Чьи песни, как заря, алели
Над миром злых, пустых утех…

В саду все вишни облетели,
И помертвевший ветер гнал
Вдаль лепестки седой метелью
На их последний в жизни бал…

3. ЛЕТОПИСЬ. Послесловие

…Смотритель отложил страницы,
Вздохнул и посмотрел в окно,
Перед собою видя лица
Людей, что жили так давно.

Вопрос терзал его сознанье –
Пророчество кто написал?
Какие страшные признанья
Хранили своды мрачных зал?

Открыл он вновь ларец тяжелый,
Что был уже почти пустой –
Но там увидел: свиток желтый,
Был стянут лентой золотой…  -

Когда со  свитка снял завязки -
И развернул, то обомлел,
Увидев – «Князь Георг Зорвянский» -
И вензель княжеский чернел…

«…Я снова видел их. Вербена
Печально улыбнулась мне –
С любовью, нежностью, без гнева…
Как жаль, что это лишь во сне!

Юстин играл… О Боже! Как же
Я их люблю.. А их талант!
Без них тоска навеки свяжет
Весь мир… И я в том виноват!

Я до сих пор не понимаю,
Как поднялась моя рука
На тех, с кем жизнь была мне раем…
Но как же жизнь сейчас горька!

Без их стихов, мелодий, песен,
Без взглядов и сердец живых
Вокруг я вижу тлен и плесень!
И слышу смех созданий злых…

Бог милостив… Все эти годы
Я видел их и счастлив был…
В бушующем огне природы
На жизнь мне не осталось сил.

Я умираю… Скоро встреча –
Как хорошо, я долго ждал…
И пусть мне оправдаться нечем,
Я снисхожденья не искал.

Да, вот еще – однажды ночью
Юстин с Вербеной мне прочли
Слова, что новый путь пророчат…
Я записал их… Где они?...

Здесь… На отдельном листе новом,
Я записал прозренья стих –
Быть может, не навек мир скован
Злым глянцем серых душ пустых…

Юстин с Вербеной предсказали,
Что лет шестьсот еще пройдет,
Пока в неведомых тех далях
Друг друга наша кровь найдет… -

Теперь последнее – сегодня
Я запечатаю ларец,
Где летопись хранится рода…
Любовь и страсть живых сердец!

Вам, вновь живущим, завещаю
Найти моих потомков там,
Где станет адом или раем
Земля горящим их сердцам.

Я уповаю, верю, знаю!
В них воплотятся снова те,
Чьи лица вижу, умирая,
Здесь, в бесконечной пустоте…»

Тут рукопись упала на пол:
«Так то пророчество Георг
Писал со слов жены и брата –
Но он же все придумать мог…

Нет… Те слова – слова поэта,
Георг же завещал найти
Потомков рода… Может, где-то
Мы сможем отыскать пути…»

Роились мысли… И смотритель
Решил в архивы написать,
И выслать списки попросить их,
Куда входила Польши знать.

4. ПОИСКИ

Спустя два месяца, не больше,
Ответы стали приходить:
Длиннейший список родов Польши –
Пусть тонкая, но все же нить…

Смотритель, изучив архивы,
Составил опись-каталог,
Где указал судьбы извивы
Зорвянских, что найти он смог: -

Зорвянские, Юстин с Вербеной…
Красивы были брат с сестрой,
Но никогда огонь вселенной
Не нарушал души покой.

Юстин женился на прелестной,
Но бедной панночке простой,
Вербена, как и брат, безвестно
Жила, став шляхтича женой.

Последующие поколенья,
Не опозорив знатный род,
Спокойно уходя в забвенье,
Сменялись, как теченье вод.

Но век двадцатый все разрушил –
Умов смятенье началось,
Потом – война… Покой их душам
Узнать уже не привелось:

Кто уцелел от гнева черни
И принял новую страну,
В душе храня остатки веры –
Погиб в ту страшную войну…

Следы других, что Божья сила
Судила бросить отчий кров,
Вели в туманную Россию,
Страну надежд и зыбких снов…

Смотритель чуть не бросил дело –
Как их найти в стране чужой?
Но нет… Душа его хотела
Покончить с мрачной тишиной.

Письмо отправив в Министерство,
Обосновал свои труды
Надеждой вновь придать известность
Искусству польской старины.

Почти полгода ждал напрасно,
Но вот письмо он получил –
Что с ним правительство согласно,
И поиск принял высший чин.

Смотритель, обретя надежду,
Вернулся в пыль старинных книг,
Мечтая свет вернуть, как прежде,
И красоты увидеть лик…