Эти пушкинские слова посвящены Алексею Петровичу ЕРМОЛОВУ (1772-1861) - герою войны 1805-1807 гг., одному из вождей русской армии в Отечественной войне 1812 года, командующему на Кавказе в 1816-1827 гг. Храбрый и решительный, умный и образованный, он был одним из самых замечательных русских военачальников. Но его военная карьера не была головокружительным взлетом. И когда Ермолов был назначен на Кавказ, многие восприняли это как своеобразную ссылку. Но именно на Кавказе Ермолов одержал свою самую главную победу: он твердо укрепил русское владычество в этом стратегически важном регионе. Вся Кавказская война после Ермолова проходила как развитие русскими войсками его побед.
ЕРМОЛОВ ПИСАЛ, что чеченцы - «самые злейшие из разбойников, нападающих на Кавказскую линию. Общество их... чрезвычайно умножилось, ибо принимались дружественные злодеи всех народов, оставляющие землю свою по каким-либо преступлениям. Чечню справедливо можно назвать гнездом всех разбойников. Земли, поросшие лесами,... недостаточны для хлебопашества, отчего много народа, никакими трудами не занимающегося и снискивающего средства существования едиными разбоями».
ПОГРАНИЧНАЯ ЛИНИЯ тогда проходила по реке Терек, и чеченские абреки постоянно нападали на русские приграничные селения: грабили, жгли, угоняли скот и уводили пленников. Требовались меры жесткие и решительные, и в мае 1818 года под личным командованием Ермолова началась первая крупная операция русских войск в Чечне. В поход выступили 6 батальонов пехоты и 500 казаков. Русские везли с собой 18 артиллерийских орудий. 24 мая 1818 года экспедиция Ермолова форсировала Терек и двинулась вдоль реки Сунжа. Расположенные по берегам Сунжи чеченские селения считались «мирными», т. е. находившимися в состоянии своеобразного «вооруженного нейтралитета» по отношению к России. Впрочем, и в этих «мирных» селениях чеченские абреки имели немало своих приверженцев. Здесь разбойники могли рассчитывать на пищу и кров, без труда находили для себя лазутчиков и проводников, и самое главное - всегда могли пополнить свои ватаги свежей живой силой из числа местных «мирных» жителей.
В общении с «мирными» местными жителями требовались зоркий глаз и твердая рука. Вызвав к себе старейшин чеченских селений, Ермолов предложил им возобновить давнюю присягу на верность России и освободить ранее захваченных русских пленников. Старейшины вели себя уклончиво, говорили о том, что не могут принять никакого решения без совета с соплеменниками, а значит, не могут ни возобновить присяги, ни вернуть пленников.
Ермолов прекрасно знал, чем была вызвана подобная «уклончивость»: вожаки разбойничьих шаек сумели убедить большинство своих сородичей, что русские в Чечне долго не пробудут и что если чеченцы проявят твердость, то русский отряд через некоторое время будет вынужден отступить обратно за Терек. Тем самым чеченцы сами выбрали неверную тропу войны.
ЗАТЯЖНЫЕ ДОЖДИ долго мешали русским приступить к строительству крепости в выбранном Ермоловым месте - в узком поросшем лесом урочище Ханкала. Это еще больше вселяло в чеченцев уверенность в том, что русские вот-вот уйдут. Наконец погода улучшилась. Не проходило и дня без перестрелки с чеченцами: солдаты, отложив в сторону топоры и лопаты, отражали вылазки неприятеля. Но чеченцы не смогли разрушить планы Ермолова: построенное укрепление назвали крепость Грозная (ныне город Грозный). Это был первый постоянный военный форпост России в Чечне.
ПЕРВАЯ ЕРМОЛОВСКАЯ экспедиция в Чечню завершилась в октябре 1818 года. Чеченцы смогли убедиться, что русское военное присутствие на Сунже отныне будет постоянным, На протяжении нескольких лет в Чечне было все относительно спокойно, но в 1825 году к Ермолову стали поступать донесения о готовящемся мятеже, о появлении «лжепророка», о проникновении туда английских и турецких агентов, подбивающих чеченцев на выступление против России. Понимая, что мятеж может вспыхнуть в любую минуту, Ермолов немедленно распорядился перебросить в Чечню 3 батальона пехоты, чтобы усилить находившиеся там русские войска.
...В ночь с 7 на 8 июля 1825 года мятежные чеченцы напали на русский укрепленный пост в Амир-Аджиюрте. Укрепление занимала рота пехоты с приданной артиллерией под общим командованием капитана Осипова. Успеха чеченцы добились только благодаря преступной небрежности Осипова, извещенного о готовящемся нападении, но даже не усилившего караулов. Солдаты в безпорядке выскакивали из казарм и сразу вступали в рукопашный бой. Мощный взрыв загоревшегося порохового склада усилил общую неразбериху. Впрочем, взрыв привел в ужас и чеченцев, бросившихся в бегство и оставивших уже почти захваченный ими пост. Русские потеряли до 70 человек убитыми, чеченцы столько же. Ермолов вспоминал об этом так: «Взбешен я был происшествием сим, единственно от оплошности нашей случившимся. Еще досаднее мне было, что успех сей смог умножить партию мятежников, умножить верующих в лжепророка. Я не обманулся!»
ЕРМОЛОВ ОКАЗАЛСЯ ПРАВ. Ободренные первым успехом чеченцы собрали под зеленое знамя Кази-Муллы до 4 тысяч человек и осадили русский гарнизон в Герзели-Ауле. Русские воины, испытывая острый недостаток питьевой воды, держались стойко, отбили предпринятый чеченцами штурм и, дождавшись подхода подкрепления, сделали удачную вылазку. Чеченцы, понеся серьезные потери, рассеялись в окрестных лесах. Ермолов заметил: «Лжепророк бежал одним из первых в сопровождении самого малого числа сообщников, все разошлись по домам, не помышляя о соединении и в боязни жестокого наказания». Боевой дух мятежников заметно упал, и теперь необходимо было, сочетая политику кнута с политикой пряника, окончательно погасить вспыхнувшее возмущение. Именно так поступал сам Ермолов во время восстаний в Дагестане.
Но командовавший русскими войсками в Чечне генерал-лейтенант Лисаневич допустил роковую ошибку. Прибыв в селение Аксай, жители которого принимали участие в мятеже и теперь принесли в этом повинную, он приказал составить списки мятежников и привести к нему аксаевских старшин. Помощник Лисаневича генерал-майор Греков пытался отговорить генерал-лейтенанта от его намерения задержать и подвергнуть наказанию уже сложивших оружие мятежников, доказывая, что эта мера может привести только к новой вспышке мятежа.
Однако Лисаневич поступил по-своему: около 300 «лучших» жителей Аксая были доставлены в Герзели-Аул. Лисаневич начал вызывать их по заранее составленному списку, чтобы здесь же, на месте, и арестовать. Первые двое аксаевских старшин покорно отдали свои кинжалы. Третий же из вызываемых по списку, приблизившись к Лисаневичу, неожиданно нанес ему удар кинжалом, а затем, прежде чем самому погибнуть от русского штыка, успел поразить насмерть и стоявшего рядом генерала Грекова. Смертельно раненый Лисаневич успел отдать команду: «Коли!», которая послужила сигналом к истреблению всех без разбора. В яростной резне погибло большинство аксаевских старшин, в том числе, как горько заметил Ермолов, и «люди совершенно невинные, и несколько испытанных в приверженности нам».
ЕРМОЛОВ СРОЧНО выехал из Владикавказа в Грозную. Прибыв в августе 1825 года в Чечню, Ермолов издает несколько распоряжений, в частности - о переносе некоторых укреплений на стратегически более выгодные места и строительстве новых. Была построена новая крепость Внезапная, а укрепление Герзели-Аул и селение Аксай перенесены, как отметил Ермолов, «в лучшее место». Переселяя жителей Аксая, Ермолов надеялся затруднить им связь с укрывающимися в горах сторонниками Кази-Муллы. Последние оружия складывать не собирались, но от активных действий воздерживались. Слух о том, что в Чечне находится сам русский главнокомандующий, которого они не без оснований побаивались, вынуждал «партию лжепророка» вести себя чрезвычайно осторожно.
Организованная Ермоловым работа по укреплению форпостов, завозу запасов продовольствия, фуража и военного снаряжения продолжалась до середины ноября. Солдатам, «с необычайной деятельностью и доброй волею трудившимся», был дан отдых и объявлен ермоловский приказ готовиться к зимнему походу против чеченцев.
Смерть императора Александра I в ноябре 1825 года, бурные события, связанные с мятежом на Сенатской площади, поступающие донесения о готовящемся вооруженном выступлении Персии против России - все это заставило Ермолова почти на месяц отложить запланированную операцию в Чечне. 22 января 1826 года Ермолов приезжает в Чечню, чтобы лично возглавить войска, выступившие из Грозной для подавления мятежа.
26 ЯНВАРЯ ВОЙСКА прошли урочище Ханкала. Чеченцы избегали прямых столкновений, ограничиваясь перестрелкой. Ермоловская экспедиция без боя заняла селение Большая Атага, жители которого бежали. Два дня русская пехота, расположившаяся в Большом Атаге, вела интенсивную перестрелку с чеченцами, казаки успешно дрались с чеченской конницей, защищая переправу через Аргун. 5 февраля русские войска перешли Аргун и заняли селение Бельгетой, оставленное его жителями. Казаки сожгли аул Ставноколь, захватив в плен «семейства» и отбив скот. Керменчуг - одно из крупнейших селений Чечни, запросило пощады, и Ермолов, взяв в нем «аманатов», приказал его не разорять. 8 февраля русские заняли село Алды. Мятежное село Гихи, отвергнувшее ультиматум Ермолова, было взято штурмом, а затем сожжено. «Мошенническое, по оценке Ермолова, село Доунт-Мартан, в котором всегда находили приют разбойники, также было предано огню. Жители села Казах-Кечу, активно участвовавшие в мятеже, признали русскую власть и «испросили себе пощаду».
Наступившая весенняя распутица вынудила Ермолова временно отвести войска в Грозную. Мятеж в Чечне продолжал тлеть, хотя многие селения, почувствовав на себе тяжелую руку Ермолова, отстали от Кази-Муллы и принесли присягу на верность Российской империи. Из жителей покорившихся селений была сформирована иррегулярная милиция, которая в дальнейшем принимала участие в боевых действиях против своих мятежных соплеменников. На чеченцев была наложена и другая повинность - рубка лесов, проведение просек, строительство дорог. Ермолов, как видим,умело применял на практике классический принцип «разделяй и властвуй».
6 апреля 1826 года русские части форсировали Терек и начали весеннюю кампанию против мятежников. 10 апреля солдаты Ермолова занимают Алхан-Юрт. Затем форсированным маршем подходят к селению Урус-Мартан, жители которого упорно отказывались принести присягу на верность и дать «аманатов». Урус-Мартан был взят штурмом, чеченцы, не выдержав русского удара, спаслись бегством, понеся чувствительные потери.
В НАКАЗАНИЕ за сопротивление Ермолов приказывает сжечь Урус-Мартан и вырубить окружающие его сады. На пути в Алхан-Юрт были сожжены два мятежных селения Рошни, все прочие окрестные чеченские села предпочли изъявить покорность русскому главнокомандующему. Эта последняя кампания Ермолова продолжалась до конца мая 1826 года. В решающий бой с русскими мятежные чеченцы вступить больше так и не осмелились. Кази-Мулла с немногими оставшимися верными ему сторонниками укрывался в горных лесах. Основные очаги мятежа в Чечне были Ермоловым подавлены. (В 1832 году верный соратник Ермолова - генерал Вельяминов настигнет Кази-Муллу в ауле Гимры, здесь «лжепророк» и найдет свою смерть.)
ЭКСПЕДИЦИЯ ВЕСНОЙ 1826 года стала последней для Ермолова, вскоре император Николай I отозвал Алексея Петровича с Кавказа, заменив его на посту главнокомандующего Паскевичем, но уроки Ермолова были хорошо усвоены чеченцами. Даже во время «газавата» знаменитого «имама Дагестана и Чечни» Шамиля в вооруженном выступлении против русских участвовала лишь часть населения Чечни. О всеобщем восстании речь уже не шла. Кстати, сам Шамиль после своего пленения в 1859 году, будучи отправлен на жительство в Калугу, выразил желание встретиться с находившимся в отставке Ермоловым. Встреча состоялась, и во время нее Шамиль выразил свое самое глубокое уважение бывшему русскому «проконсулу Кавказа».
Это яркое подтверждение того, что на Кавказе уважают только по-настоящему сильных людей! Ермолов был подлинным национальным героем России, личностью исключительно популярной, и во многом этой своей исключительной популярностью среди современников Ермолов обязан своей кавказской деятельности на посту русского главнокомандующего. Прекрасный русский писатель Лесков так написал об Алексее Петровиче:
«Ермолов поистине характернейший представитель весьма замечательного и нескудно распространенного нас типа умных, сильных, даровитых и ревностных, но по некоторым чертам "неудобных русских людей". Славу его протрубили не пристрастные газеты, не реляции, которые пишутся в главных квартирах и возвещают то, что желательно оповестить главной квартире, - славу его пронесли во всю Русь на своих костылях и деревяшках герои-калеки, ходившие с Алексеем Петровичем и в огонь и в воду, и после, за мирным плетением лычных лаптей, повещавшие "черному люду", как "с Ермоловым было и умирать красно».
Читая о Ермолове, не перестаешь удивляться совпадениям с нынешними событиями: бандиты, находящие укрытие и снабжение в «мирных» селениях, иностранные подстрекатели, ложные клятвы в верности. Чечня снова стала «гнездом всех разбойников». Но Ермолову было проще - в его солдат не кидались нечистотами чеченолюбивые борзописцы и «правозащитники», и никто в мире даже не пытался указывать России, как ей решать свои внутренние проблемы. А что сказал бы Ермолов, если бы ему показали всю мощь современной военной техники, а потом поведали, что чеченские бандиты совершают вылазки на Ставрополье и держат деньги в московских банках?! Не хочется даже думать... Пора, давно пора обратиться к опыту Ермолова и других русских военачальников, утвердивших в XIX веке Россию на Кавказе. Враг признает только силу? Только силой с ним и разговаривать!
