Процесс возрождения дворянства в России идёт непросто. Появляется много самозванцев и жуликов. Среди настоящих представителей старых дворянских родов (и в России, и в эмиграции) далеко не все смогли сохранить присущий предкам дух, сознание и воспитание. В этом нет ничего удивительного, ведь столько сил было направлено на дискредитацию и уничтожение всего лучшего, что было в дворянстве. Но, несомненно, дворянские устои и дух сохранились. Они живут в делах и намерениях потомков многих старинных родов, присутствуют в жизни вновь возникающих дворянских семей.
Я никогда не жалую аристократические титулы, но считаю, что сохранение традиции воспроизводства служилого дворянства важно для современной России. Потому что главное в дворянском духе — это уважение к достоинству человеческой личности, столь необходимое в современном мире. А уважение к себе невозможно без уважения к другим людям независимо от их происхождения. Вот почему снобизм — это самое отвратительное качество, лишающее дворянина его подлинного достоинства, даже если история его рода насчитывает много веков.
— Что вы видите, когда приезжаете в Россию, — процветание или упадок?
— До процветания явно далеко, но нельзя говорить и об упадке. Россия продолжает стоять на перепутье, как древний витязь. До тех пор пока весь народ не будет объединен общей и понятной целью и идеей национально-государственного бытия, некоторая подвешенность и постоянная угроза стабильности будут сохраняться.
— Встречались ли вы с Борисом Ельциным, Владимиром Путиным, Дмитрием Медведевым? Какое впечатление произвели на вас руководители государства?
— С Борисом Ельциным переписывался и затем беседовал при личной встрече мой отец Великий Князь Владимир Кириллович. Я присутствовала вместе с Президентом на ряде государственно-церковных мероприятий, но специально мы не встречались. С Владимиром Путиным и Дмитрием Медведевым общалась, когда они занимали руководящие посты в мэрии Санкт-Петербурга и по поручению Мэра Анатолия Собчака курировали наши первые визиты на Родину. Потом мы встречались на разных торжествах. Например, в 2003 году я присутствовала вместе с Президентом России Путиным на праздновании 100-летия канонизации св. преподобного Серафима Саровского. В 2008 году, когда скончался глубоко почитавшийся мною Святейший Патриарх Алексий II, мы встретились с Президентом России Медведевым и Председателем Правительства Путиным у его гроба. Потом встречались на интронизации Святейшего Патриарха Кирилла. Мы всегда тепло друг друга приветствуем.
Уверена, со временем созреют условия для официальной встречи Главы Императорского Дома с главой современного государства. Я понимаю, что это вопрос непростой. В некоторых странах путь к такой встрече готовился десятилетиями. Например, во Франции более шестидесяти лет существовал закон об изгнании, запрещавший Главе Королевского Дома и его прямому наследнику въезд на территорию республики. Но в конце концов сначала фактически, а потом и юридически запрет ушел в прошлое, и ещё некоторое время спустя Президент Шарль де Голль спокойно встречался с Главой династии Графом Парижским Генрихом. Королевский Дом обрел во Франции вполне официальную общественную нишу. И это никак не мешает конституционным основам Французской Республики.
К Президенту Медведеву и к Председателю Правительства Путину я отношусь с искренним уважением. Понимаю, как им трудно. Говорю это не формально и не из желания кому-то угодить.
Я прекрасно сознаю, что любые мои слова и заверения не смогут изменить ту или иную политическую линию. Если контакты с исторической династией в какой-либо стране признаются преждевременными, никакие дифирамбы существующим властям со стороны Главы Царственного Дома не принесут результата. В то же время если власть проникается сознанием необходимости и полезности диалога с династией, этот диалог начинается, даже если Глава династии настроен оппозиционно. Так было, например, в Испании, где я волею судьбы родилась и постоянно живу по сей день. Генералиссимус Франко и отец нынешнего Короля Хуана Карлоса Дон Хуан недолюбливали друг друга, имели острые политические противоречия и даже не останавливались перед взаимными выпадами. Но настал день, когда они встретились, обсудили ряд вопросов и совместно приняли весьма важные для страны решения, которые затем осуществились, будучи закрепленными народным волеизъявлением.
Мне было бы легко и в некоторых случаях удобно критиковать существующую власть, ведь я пока живу за границей. Всем известно, что я не боюсь отрицательно оценивать саму идею республики, саму систему нынешней власти. Огорчение у меня вызывают и конкретные действия, и реформы. Например, с болью наблюдаю, как разрушается прекрасная система российского образования, сохранившаяся в советский период, как накапливаются и прорываются национальные проблемы, как противоречиво осуществляется реформа вооруженных сил, какие масштабы приобрела коррупция, как плохо обстоит дело с формированием среднего класса, как неизжитым остается правовой нигилизм.
Но я считаю своим долгом стараться увидеть и поддерживать все позитивное, а о том, что мне представляется негативным, говорить без гнева и пристрастия, без какой-либо политической оппозиционности. Как писал наш великий гений Александр Сергеевич Пушкин, «нет убедительности в поношении, и нет истины, где нет любви».
— Когда вы вернетесь в Россию?
— Если бы я была частным лицом, уже вернулась бы. Но как Глава Российского Императорского Дома я не могу допустить уничтожения и унижения исторической институции, ответственность за которую возложена на меня Богом.
Наше изгнание в прямом смысле этого слова прекратилось в 1991 году, когда мои родители впервые после революции смогли посетить Родину. В 1992 году мы были восстановлены в российском гражданстве. С тех пор я совершила более шестидесяти визитов в Россию и другие государства, территории которых когда-то входили в Российскую Империю. Постоянно осуществляется наше взаимодействие с Русской Православной Церковью, развиваются контакты с другими традиционными исповеданиями. В Москве зарегистрирована и постоянно действует моя Канцелярия. Существует официальный сайт нашего Дома. Возрождена деятельность Императорских Орденов Святой Анны и Святителя Николая. Осуществляется ряд благотворительных программ в России и в ближнем зарубежье. На международном уровне я и мой сын стараемся по мере сил способствовать укреплению положительного образа нашей страны. Мне удалось добиться важнейшего правового решения о реабилитации Императора Николая II, его семьи, других казненных членов нашей династии и их верных служителей. Так что многое уже достигнуто, и процесс реинтеграции неуклонно развивается. Окончательно мы вернемся, когда будет решен вопрос о правовом статусе Императорского Дома как исторической корпорации. Это уже произошло в Болгарии, Румынии, Сербии, Венгрии, Албании, Италии, Франции, Португалии и ряде других республиканских стран. Не вижу причин, почему Россия должна быть исключением.
— Как складывается ваша жизнь в Мадриде?
— Повседневная жизнь такая же, как у большинства людей. Все практические хозяйственные вопросы я должна решать сама. Это в традициях нашей семьи, и я считаю такой образ жизни наиболее ценным опытом, который пригодится в любом случае.
За последние годы многие традиции испанского общества, к сожалению, стали разрушаться. Но при желании ещё можно найти приятные места — магазины, мастерские, небольшие уютные рестораны, где сохранился типичный испанский колорит.
Кроме обычных забот, конечно, у меня есть много других дел — участие в благотворительных, культурных и иных общественных мероприятиях, встречи с соотечественниками, поездки в другие страны, где существует русская диаспора.
— Есть ли у вас программа действий?
— Правильнее сказать, у меня всегда есть план работы на ближайший год и чёткое общее представление о том, чем я должна заниматься в принципе.
Я не политик, которому нужно декларировать программу действий, 90% которой, как правило, оказывается демагогией.
Я не претендент на Престол, как некоторые пытаются представить. Пока Престола нет, а если он будет возрожден, то на него не может быть претендентов — исторический закон о наследовании всегда указывает на одно-единственное лицо, которое может этот Престол занять. В этой бесспорности личности верховного арбитра, каковым является Государь, одно из главных преимуществ монархии.
Я Глава Российского Императорского Дома, и моя программа заключается не в стремлении к власти, а в сохранении монархического идеала государства-семьи, в содействии возрождению традиций, морально-нравственных устоев, правовой культуры, дружбы и мира между братскими народами, в укреплении гражданского общества и всероссийского цивилизационного пространства.
О восстановлении монархии говорить явно преждевременно. Если монархическая государственность когда-то в будущем окажется вновь востребована нашим народом, я, мой сын или наши законные наследники исполним свой долг. Мы прекрасно отдаем себе отчет в современных реалиях и стремимся быть полезными своей Родине независимо от того, какая у нее форма правления.

Олег Черницкий, газета «Московские новости» ( http://mn.ru/ ).